К ста сто и сто ещё – к разнообразию развития поэзии. Или эти триста строк к развитию всего как один ещё и людьми заполненный листок - Николай Дмитриевич Чёрный

и на душе светло.

Степаном назван друг, так звали его деда;

удачное решение пришло.

Понятно, имена нам дали разные: моё Артём,

Степан его.

Мы с детства дружим, и это в дружбу крепкую

мужчин переросло.

В Москве учились в разных вузах, потом нас

в разные места планеты нашей занесло.

Степан с семьёй живёт в Париже, владеет там

бистро.

В Норвегии живу я – в Осло. Есть в памяти

Степана и в памяти моей – Осло́.

Степан однажды в школе так Осло называл —

смешно.

Не выучил урок, найти не мог на школьной карте

своё Осло́.

Потом отметку исправлял, что было не легко.

«

Всё. Пять», – он буркнул мне за партой в классе

тогда через плечо.

О, сколько лет прошло!

Сейчас я в Осло тренер; я на работе в кимоно.

Семья есть тоже, как у Стёпы – счастье не мало.

Два брата старшие у Стёпы, и старшая сестра есть

у меня. Рожденья время наше ко временам

тяжёлым отошло.

Родились все в Стране Советов; послевоенным

было время. Да, в детях счастье родителей

заключено.

Мы родственников любим наших; они взаимно

любят горячо.

Степана здесь, сейчас не жду я – во Франции

он – далеко.

Приехал на неделю я один из Осло навестить

отца и мать. Смотрю в открытое окно.

Жена на этот раз осталась дома, чтобы начать

ремонт квартиры нашей. Нам с новой

планировкой повезло.

Старше я на восемь лет моей норвежской жены;

сын и дочь уже взрослы. Мы дружны – всё

этому подчинено.

Мать сейчас к соседям ушла; пригласили

посмотреть фамильное серебро.

Ждала меня сегодня – материнское чутьё

не подвело.

Отцу и матери я собирался сделать сюрприз

и о своём приезде не предупредил никого.

Останется в памяти моей, возможно навсегда, то,

что открыло мне распахнутое окно.

Оно миры мои открыло: прошлого, настоящего,

будущего под солнцем нашим; и сразу

памятью в детство меня унесло.

С тех пор волнует чувства мои рожденья, детства

и отрочества край. В него с тех пор

влюблён, и чувство моё росло.

Я снова в настоящем весь. За речкою,

переливаясь этого лета цветами, до самого

горизонта лес – богатство края всего.

До реки от забора и за рекой до леса растут

отдельные деревья и кусты; остальное

разнотравьем поросло.

Всё это буйно зеленеет и цветёт. Я чувствую, как

летнею природой наполнен воздух

ароматами всего.

За окном сирень цветёт; во дворе у резных ворот

вековой дуб раскинул ветви свои – под

ним на траве седло.

От дома до забора грядки ровные; ухожены

заботливо они. Это место свой урожай

принесло.

До жёлтого песка проложена дорожка от калитки

резной до берега речного – мне видно

хорошо в окно.

С удочкой на берегу отец; куры рядом топчутся;

по теченью ниже гуси, утки на реке;

у берега в воде два мальчика с корабликом

играют – больше никого.

Гладь речки ровная с водой у берега зеленоватой

чуть – дно речки в этом месте заросло.

И над всем небо безоблачное, голубое; и яркое,

жаркое, почти совсем белое, солнце, что

за лесом, как обычно, взошло.

Великое наше светило нещадно печёт и с утра всё

время пекло.

Ещё я вижу в небе голубом голубей сизарей

весёлую стайку – их восемь там всего.

Я мысленно уже и выше стайки, и за небом, тут

осознанье вновь пришло.

Наш мир известный прост; и, ой, как он не прост:

добро в нём есть и зло.

И как известно – нужно верить, чтобы понять,

что нужно выбирать добро.

Я улыбнулся этой стайке сизых голубей; и день

меня увлёк с собою дальше. Вот это

мастерство!

И людьми овладевать уменье – не отнять у дня.

Да, уваженье правил дня в жизни нас

ведёт, вело.

С дороги вещи мои пока не распакованы; солнце

в небе ещё высоко.

И день предлагает совершить мне прогулку

сейчас. Это сразу меня увлекло.

И предложено в моих местах детства

и отрочества побывать, что давно

в традицию вошло.

Я всегда, когда приезжаю сюда, в пять лет

примерно раз, бываю там, где это время

моё прошло.

Каждый раз во время этой прогулки жду я, что

вспомнится что-то интересное, то

есть – оно,

Что за годами скрылось. Я уже во дворике возле

столика – на нём лото.

И это интересное уже не раз мне вспоминалось.

Во время прогулки память не напрягаю —

пусть это вспоминается легко.

Вот я у речки. От калитки до неё по некрутому

склону, по тропинке прямой шагов

примерно двести. Тут сразу

вспомнилось – со Стёпой я в Москве

в метро.

Шестой наш «б» с учителем однажды ездил

на экскурсию в Москву. Почему-то

вспомнилось сейчас ещё, как там мы —

дети, кушали впервые эскимо.

В прошлый раз я вспомнил половодье весной,

обошедшее наш дом стороной, и зайцев

на реке, что спасались, забравшись

на бревно.

Я детства и отрочества места прохожу одно

за другим, как изменилось многое с тех

пор. На душе хорошо.

Я вернулся с прогулки очередной. Я под

родительским дубом вековым. О прогулке

всё. Коротко не длинно.

Вдруг отчётливо услышал, как запел соседский

петух на фоне звуков сельского дня.

За забором в кустах мелькнуло его крыло.

В селе моём – на родине моей, по-особенному

воспринимаются всеми чувствами и день,

и ночь – привычные, родные давно.

Всё это: звуки и остальное образовано селом,

природой местной, значение которой

понять не всем дано.

По-своему особый мир: лай собак, мычанье

коров, ржанье коней, птиц певчих пенье,

кукушка … Всё, что слухом реальность

обрело.

От зари до зари слышен звуков этих наших мир;

и то какой он этот мир – конечно же

не всё равно.

Постоял немного под родительским дубом

могучим и, прижавшись к нему, я обнял

его. В обхвате о-го-го!

И мысленно кряжистому любимцу пожелав

благополучных долгих лет, направился я

в дом. Прогулка удалась – в память мою

занесено.

И запомнил ещё хорошо – ожиданье результатов

прогулки подтвержденье в прогулке

нашло.

Сейчас я распакую вещи, подарки, что привёз,

по назначенью подготовлю. К концу

повествованье это подошло.

По случаю приезда моего родители гостей

созвали. Сельчан здесь завтра будет полно.

Ещё успеть сегодня нужно жене отправить

телеграмму с коротким текстом: «Доехал

хорошо».

На этом всё. Строк с этою последнею

строкою